Слуги Темного Властелина - Страница 188
- Предыдущая
- 188 / 196
- Следующая
188
«Эсми…»
Она шевельнулась. Что-то пощекотало ей щеку.
– Эсми.
Дружеский голос. Знакомый голос.
– Эсми, что ты делаешь?
Она открыла глаза. И на миг пришла в такой ужас, что даже закричать не могла.
А потом он зажал ей рот ладонью.
– Тсс! – предупредил Сарцелл. – А то придется объясняться.
И он кивнул в сторону Ксинемова костра.
Точнее, того, что от него осталось. В кострище трепетали последние слабые языки пламени. Все пирующие разошлись, лишь чья-то одинокая фигура свернулась клубком на циновке у огня. От костра вдаль тянулся дым, такой же холодный, как ночное небо.
Эсменет втянула воздух через нос. Сарцелл отнял руку от ее рта, поднял ее на ноги и увел за шатер. Тут было темно.
– Ты меня выследил? – спросила она, отнимая у него руку. Спросонья она даже рассердиться как следует не могла.
– Я проснулся, а тебя нет. Я понял, что ты здесь. Эсменет сглотнула. Руки казались слишком легкими, как будто готовились сами собой закрыть лицо.
Я не вернусь к тебе, Сарцелл.
В глазах его вспыхнуло и промелькнуло нечто, чего Эсменет распознать не смогла. Торжество?! Потом он пожал плечами. Беспечность этого жеста привела ее в ужас.
– Оно и к лучшему, – сказал он отсутствующим тоном. – Я тобой сыт по горло, Эсми.
Она уставилась на него. Из глаз покатились слезы, оставляя на щеках горячие дорожки. Отчего же она плачет? Она ведь не любит его! Или все-таки любит?
Но ведь он-то ее любил! Она была в этом уверена… Или нет?
Он кивнул в сторону затихшего лагеря.
– Ступай к нему. Мне теперь все равно.
У нее сдавило горло от отчаяния. Что же случилось? Быть может, Готиан наконец приказал ему ее выставить. Сарцелл как-то раз сказал ей, что рыцарям-командорам обычно прощаются такие слабости, как она. Но, разумеется, о том, что Сарцелл держит шлюху посреди Священного воинства, болтали все кому не лень. Ей доводилось встречать немало сальных взглядов и слышать грубых смешков. Все его подчиненные и товарищи знали, кто она такая. А уж если она что-то знала о мире знатных каст, так это то, что знатный человек высокого ранга может позволить себе очень многое, но не все, далеко не все.
Должно быть, все дело в этом. Или нет?
Она подумала о том незнакомце на Кампозейской агоре. Ей вспомнился переулок, жаркие объятия…
«Что же я наделала?»
Она подумала о холодном прикосновении шелка к ее коже, о жареном мясе с дорогими приправами, о бархатистом вине… Ей вспомнилась та зима в Сумне, четыре года назад, после летней засухи, когда она не могла позволить себе даже муки, смешанной пополам с мелом. Она тогда так отощала, что с ней никто не хотел переспать. Она была близка к краю. Очень близка.
Внутренний голос чрезвычайно разумно запричитал: «Проси прощения! Не будь дурой! Проси… Проси!»
Но она могла только смотреть. Сарцелл казался видением, недоступным ни мольбам, ни прощению. Вещью в себе. Видя, что Эсменет молчит, он раздраженно фыркнул, развернулся и зашагал прочь. Она смотрела ему вслед, пока его высокая фигура не растаяла во мраке.
«Сарцелл!»
Она почти выкрикнула это вслух, но что-то остановило ее – что-то жестокое.
«Ты этого хотела!» – проскрежетал голос, не совсем ее голос.
На востоке, за далеким силуэтом Андиаминских Высот, начинало светлеть небо. «Скоро и император проснется», – подумала она, непонятно к чему. Посмотрела на одинокого человека, спящего у костра. Тот не шевелился. Она рассеянно побрела к костру по утоптанной земле, думая о том, где она видела скюльвенда и где сидел князь Атритау. Налила себе вина в липкий кубок, отпила немного. Подняла оброненный кусок, пожевала. Она чувствовала себя то ли ребенком, проснувшимся задолго до своих родителей, то ли мышкой, выбравшейся из норки, пока не встали шумные, опасные люди. Эсменет немного постояла над спящим. Это оказался Ксинем. Эсменет улыбнулась, вспомнив его вчерашнюю шутку, когда он ходил помочиться с норсирайским князем. Угли костра переливались и трескались, их ядовито-оранжевое свечение тускнело по мере того, как восток становился серым.
«Акка, где же ты?»
Она принялась отступать назад, как будто искала нечто слишком большое, что нельзя увидеть, стоя вплотную.
И тут послышались шаги. Она вздрогнула и обернулась.
И увидела идущего в ее сторону Ахкеймиона.
Она не видела его лица, но знала, что это он. Сколько раз она издалека узнавала его полную фигуру, сидя на своем окне в Сумне? Узнавала и улыбалась.
Он подошел ближе – она увидела его бороду с пятью седыми прядями, потом смутные очертания его лица, в полутьме походившего на череп. Она устремилась ему навстречу, улыбаясь и плача, протягивая руки…
«Это я!»
А он посмотрел на нее невидящим взглядом, словно ее тут и не было, и пошел дальше.
Поначалу она просто застыла, точно соляной столп. До сих пор она даже не сознавала, как долго ждала, и боялась этого момента. Теперь казалось, будто это тянулось много-много дней. Как он взглянет? Что он скажет? Похвалит ли ее за то, что ей удалось выяснить? Заплачет ли, когда она скажет ему про Инрау? Рассердится ли, когда она расскажет про незнакомца? Простит ли он ее за то, что так долго не шла? Что пряталась от него в постели Сарцелла?
Многого она боялась. На многое надеялась. Она ждала чего угодно – но не этого!
Что же случилось?
«Он сделал вид, будто не увидел меня! Как будто… как будто…»
Она задрожала. Зажала рот ладонью.
И бросилась бежать, словно тень среди теней, сквозь влажный предутренний воздух, через уснувшие стоянки. Она споткнулась о растяжку, упала…
Задыхаясь, поднялась на колени. Стряхнула с ладоней пыль и принялась рвать на себе волосы. Она содрогалась от рыданий. И от ярости.
- Предыдущая
- 188 / 196
- Следующая